– Ну, здесь-то весело, - заключил Олег Петрович. – Мы всё-таки будем ужинать? Я рассчитывал поесть!
Долго махали официанту, призывая его к себе, и в конце концов призвали. Долго препирались и совещались, кто что будет есть. Олег наблюдал.
Виктория, которая страшно хотела «мяса, мяса, побольше мяса!», заказала салат из шпината. Кэт попросила ещё водки и рыбу под белым соусом. Зайка заказала рукколу, но только чтобы обязательно без масла. Пол и Макар, не мудрствуя особенно, по отбивной, а Олег Петрович – из принципиальных соображений – утку с брусникой и рюмку порто.
Дальше разговор почему-то перешёл на поэзию вообще и на поэзию Макара в частности.
Поэзия вообще Макара не вдохновляла, о своей от тоже отзывался чрезвычайно уничижительно.
– Зачем же тогда вы пишете? – удивился не сведущий в психологии поэтов Олег Петрович.
– А мне в оттяг! – лениво объяснил Макар, а Олег Петрович попросил продекламировать что-нибудь из образчиков его творчества.
***
Олег Петрович настаивал, барышни щебетали, что это гениально и просто поразительно, и совершенно «в кассу», хотя почему-то никто не хочет печатать.
В конце концов Макар сдался, прикрыл глаза длиннющими мохнатыми ресницами, ладонь прислонил ко лбу и выдал длиннейшее стихотворение, без рифм и почти без смысла.
Олег Петрович силился не улыбаться, однако финальной строчкой стихотворения стала следующая:
– … на рельсы прольётся жизнь молодого прозаика!
И тут его понесло.
– Позвольте, – начал он несколько удивлённо, и поэт убрал со лба руку и посмотрел на собеседника немного потусторонним от поэтического вдохновения глазами, – позвольте, но это строчка из юношеского стихотворения Вениамина Каверина! Про жизнь молодого прозаика!
Поэт хлопнул длинными ресницами, а Кэт взяла за руку Пола, словно в порыве внезапного ужаса.
– Ну да, – продолжал Олег Петрович, которому вдруг надоело слушать бредни. – Каверин в юности подражал Блоку, а потом пытался от этого уйти и написал стихотворение, над которым смеялся Тынянов. «… На рельсы прольётся кровь молодого прозаика» – как раз и есть последняя строка этого стихотворения.
– Я никому не подражаю, – насупившись, выговорил поэт. – Я пишу так, как пишу. Это только мои мысли и ощущения.
– Мысли-то бог с ними! Но ваши ощущения, видимо, совпадают с ощущениями Каверина. И слова совпадают!
– Ну и что? Ну и совпадают! – крикнул поэт, пошарил по столу отчаянными глазами, нашарил чью-то недопитую водку, схватил и опрокинул её в себя. – Это ещё ни о чём не говорит!
