Наконец остановились возле тына, доски в котором были местами выломаны. Дементий спрыгнул с розвальней, привязал меринка к коновязи.
– Пойдём, согреемся.
Через распахнутые ворота – калитку до половины занесло снегом – вошли на кружечный двор. Меж высоких сугробов, источенных жёлтыми дырками, вела к кабаку протоптанная тропинка. У самого крыльца лохматый мужик в одной рубахе и обрезанных катанцах на босу ногу, вихляясь и приплясывая, гнусавил:
Как у меня тёща была
Ворожина, старая карга.
Я у тёщи в работе ходил,
Я у тёщи сорочку пропил...
<...>
Дементий с Бориской толкнули дверь и вошли с облаком пара. В нос шибануло дымом, крепким сивушным духом и какой-то кислятиной. <...> За одним столом спали, ругались, размахивали кулаками питухи*, за другим – скромно сидели двое посадских...
<...>
Дементий шагнул к стойке, бросил на изрубленный мокрый прилавок деньгу. Она зазвенела подпрыгивая. Целовальник – сплошь лысый, с оттопыренными ушами – прихлопнул монету пухлой ладонью, подал Дементию ковш водки и пирог с треской.
– Кушай, мастер лодейной. Никола зимний на носу, в праздник питья не будет – не велено.
<...>
В другом углу рослый долгорукий питух в убогом вретище – на груди крестик поблёскивал – страшно матерился, стуча в грудь ядрёными кулаками.
– Эй ты, заткни пасть! – крикнул ему целовальник. – Тут государев кабак!
Питух повернулся на лавке, опёрся спиной о грядку стола, раскинул ручищи.
–Ха! Государев... А я сам себе царь-государь!
Целовальник подмигнул стоявшему у выхода молодому парню в нагольном полушубке, и тот бочком скользнул за дверь.
<...>
Дементий, бросив остатки пирога облезлому коту, который тёрся об его сапоги, кивнул Бориске:
– Идём ! Тут сейчас худо начнётся.
(*Слово образовано от глагола "пить".) (прим. редактора портала)
