Мистер Меггс решил свести счёты с жизнью. <…> Подобно Гамлету, он спрашивал себя, достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье и в смертной схватке с целым морем бед покончить с ними? <…> Но теперь всё это осталось позади. <…> Достойно, недостойно – не в этом дело. Решить нужно было другое – есть ли смысл и дальше терпеть совершенно адскую боль в желудке. Мистер Меггс страдал расстройством пищеварения, а поскольку он в то же время преданно ценил хорошую кухню, то жизнь для него превратилась в одну долгую битву, из которой мистер Меггс неизменно выходил побеждённым.
В конце концов это ему надоело. Оглядываясь на прожитое, он видел долгую вереницу лет и ни проблеска надежды на будущее. Все созданные человечеством патентованные лекарства подвели его, одно за другим. «Превосходные человеческие пилюли» Смита мистер Меггс испытал на себе и проверил неоднократно. «Животворная жидкость» Бленкинсопа – он выпил её столько, что можно устроить озеро и пустить в плавание небольшой корабль. Дама-шпагоглотательница из цирка Барнума и Бейли рекомендовала «Первоклассный болеутолитель» Перкинса – мистер Меггс в нём прямо-таки купался. И далее по списку. Организм только зло смеялся над всеми чудодейственными средствами.
<…> Всё дело в том, что двадцать лет тому назад мистер Меггс неожиданно получил наследство и дал волю природному вкусу к безделью. Тогда он работал клерком в захудалой транспортной компании. На досуге он увлекался литературой – то есть постоянно собирался прочесть наконец сто лучших книг мира. А пока ограничивался ежедневной газетой, да иногда журналом.
Таким он был в тридцать шесть. До тех пор жалованье, при котором не позволишь себе самые дорогостоящие и восхитительные блюда в меню, кое-как удерживало несварение в границах разумного. Так, покалывало иногда, а чаще даже и не покалывало.
